216 В. БАЛАШОВ – О Боге вспоминают обычно тогда, когда задумываются о смерти. Ты потому спрашиваешь? – Не знаю, наверное... Я в последние дни не только задумывался, но даже готовился к ней. Осмысливал, что в своей короткой жизни очень много нагрешил... – Не очень, – успокоил Пашка. – Во всяком случае не больше других. Неожиданно Игорь вспомнил слова жены. – ЗатоЛенка говорит, что я собственное зло обычно приписываю другим. Значит, я сделал его еще больше, чем думаю?.. – Ну, во-первых, это не жена – это ты сам сказал. Знаешь ведь, что не было здесь никакой жены?.. – Что, не было никого? – До меня – никого! – Выходит, я и в самом деле сошел с ума? – В чем же ты видишь свою ненормальность? – вопросом на вопрос ответил Пашка. – Ну, эти галлюцинации... – Ты видишь то, чего не видят другие, ты слышишь то, что никто не слышит. А ты не можешь допустить, что эти голоса и видения существуют на самом деле? – Я-то могу. Но мне же все равно никто не поверит! – Конечно, окружающие сразу не захотят поверить, что ты раньше их перешагнул границу, отделяющую ваш мир от другого измерения, но со временем... – А я что же, перешагнул?! – то ли обрадовался, то ли испугался Игорь. – Человеческому телу это не дано, только разуму – потому и получается, что разум там, а телесная оболочка здесь. – Тогда такой человек несчастен и там, и здесь... – Только здесь. А там его душа вливается в Гармонию. Ведь в мире людей это невозможно. Или ты иного мнения? – Да, – согласился Игорь, – в этой жизни долгое счастье невозможно. – Возможно лишь подобие счастья, – продолжил Пашка. – Помнишь, как-то в детстве мы видели голубя в воробьиной стае? Ну, который вместе с воробьями перепархивал с места на место? Мы тогда еще смеялись, что привычки у него стали чисто воробьиные. Среди голубей он, возможно, был самым забитым и несчастным, но
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw