246 В. БАЛАШОВ – Глупенький ты мой, я же тебя так люблю... Только все равно здесь не останусь. И тебя им не оставлю... Я тебя буду ждать. Если понадобится, буду ждать долго, очень долго, только ты приезжай... * * * Телефон умолк, но через минуту снова принялся трезвонить. Ректор Санкт-Петербургского гидрометеорологического института, оторвавшись от бумаг, поднял трубку. – Здравствуйте. С Вами говорит мама аспирантки Лиды Панкратовой... Лидочка очень расстроена, поэтому звоню я. Дело в том, что врачи рекомендуют ей взять академический отпуск, хотя бы на год... – А что случилось? Что-то серьезное? – У нее амнезия – частичная потеря памяти. Это случилось в самолете, когда Лида возвращалась из отпуска. А в остальном Лида абсолютно здорова. – Да, да, я помню эту аспирантку. Что ж, будем надеяться, что через год она сможет продолжить учебу? Будем рады ее снова видеть. – Врачи обнадеживают, что через год все должно быть нормально. Она и забыла-то лишь события последнего года, начиная где-то с преддипломной практики на Камчатке... – Хорошо, пусть подает заявление на мое имя. – До свидания. Большое Вам спасибо, а то Лидочка так расстроена. Учеба для нее – все! Тут, было, замуж собралась – а теперь даже не вспоминает. Я, чтобы не расстраивать, ни о чем и не напоминаю... Ректор положил трубку и посмотрел в окно. Долговременный прогноз предсказывал весь конец месяца солнечным и ясным, но уже который день небо было непроницаемо-хмурым. Мелкий сеющий дождь с утра сменился мокрым снегом. Люди ежились под зонтами, медленно ползущие машины разбрызгивали серый снежный кисель. От одного взгляда на эту картину на душе стало зябко и неуютно – будто и слякоть эта никогда не закончится, и в будущем ждут только тоска и безысходность...
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw