АРЕМА 57 Все засмеялись. – Это тебе лишь бы поскорей нализаться, – вставила свое слово Анна. – Точно сформулировала главную идею, – Мефодий коротко хохотнул. – По мне хоть самогон, хоть пулемет, лишь бы с ног валил. – Гы-гы-гы, – заржал Григорий, закатив маленькие глазки к потолку. – Скоро ханшин китайский пить будем, он, чай, не слабже нашего самогону. – Ну, разговоры разговорами, а на сухую и пирог в горло не лезет, – сказал Мефодий и, не дожидаясь остальных, наполнил стакан до краев, поднял на уровень глаз, словно изучая содержимое на просвет. – Как говаривал мой отец, потомственный дворянин и полковник, «не для компанства, а ради приятства». – Ты, как посмотрю, хоть за работой воробей, зато за обедом соловей, – поддел Петр. Мефодий и эту подковырку стерпел, выпил молча, но потом все ж таки не удержался – пристально глянул на Петра, уничижительно хмыкнул. – С обеду баню затопи, – не столько для того, чтобы напомнить Анне, а больше для предотвращения назревающей ссоры, приказал Тимофей, – а я ненадолго до старой заимки съезжу, там с прошлого году переметные сумы остались. Алексей заметил, как переглянулись Мефодий с Воргатым, и понял, что в сказанном что-то не так. Он лишь для вида пригублял стакан и все прислушивался – не проговорятся ли еще о чем. Но дальше разговор потек хмельной, пустопорожний. – А че, Петруха, споем, че ли? – встрепенулся начавший уже соловеть старый Спиридон. – Запевай свою заветную! Петр не заставил себя долго упрашивать: дожевал кусок курника, прокашлялся и изготовился петь. Тимофей тоже распрямился, расправил могучие плечи и, оглаживая ладонью бороду, неодобрительно глянул на невозмутимо жующих Мефодия с Воргатым. – Ой ты, Ва... миленький, Ваня, дружок, Дружо-чек,.. Остальные Огородниковы дружно подхватили: – Только о чем ту-жишь, 0-ой, да о чем тужишь, Ваня, слезы льешь?..
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw