20 любую просьбу: юноша пожелал одного - самому прокатить колесницу Солнца по небу! Но не справился самонадеянный Фаэтон с четверкой крылатых коней, и ужас объял его. Понеслась колесница, не разбирая дороги - от низко опустившегося Солнца пламя охватило Марс, гибли города и целые племена, горели леса, кипели реки, пересыхали моря. В густом дыму Фаэтону и вовсе не разглядеть пути. И тогда сам Зевсгромовержец разбил своей могучей молнией шальную колесницу. Фаэтон с горящими кудрями пронесся подобно падающей звезде и рухнул в волны реки Эридана. В глубокой скорби Гелиос целый день не появлялся на небе, и лишь пожары освещали Марс. Плачущих сестергелиад боги обратили в деревья. Падали их слезы-смола в скорбную воду Эридана и превращались в прозрачный янтарь...» Повторяя эти прекрасные строки, маленькие дети наполняются гордостью за своих предков - первопроходцев Фаэтона, и лишь в старших классах узнают часть правды: о смелом порыве к свободе половины человечества и, как оказалось, - роковом их шаге к закату цивилизации. Учебник умалчивает, как задолго до этого произошел раскол между клонированными и живорожденными, чуть не приведший к гражданской войне... Ведь самый первый шаг к вселенской катастрофе был сделан, когда все кресла в Совете заняли клонированные: тогда еще обладавшие сильной волей, здоровым телом и мощным разумом, наследственно передающимся каждому последующему клону. И они возомнили себя избранными, а живорожденных причислили к людям низшего ранга. Они кичились своими знаниями, не подозревая, что яркость восприятия, страстность души и увлеченность жизнью ими уже утрачена... И потому, когда живорожденные решили колонизировать цветущий Фаэтон, никто из клонированныхне захотелпокинуть своейблагоустроеннойпланеты, хотяи видели признаки надвигающейся экологической катастрофы. И даже, когда последние колонистыпокидалиМарс, оставшиеся радовались, предвкушая грядущий покой. Ослепленные гордыней, были слишком самоуверенны - считали, что решение любой задачи им по силам. И не могли предвидеть, что вскоре частью их, а потом большинством потомков овладеет скука. Но, когда умирает интерес к жизни - умирает и разум. Конечно, если бы Фаэтон не погиб, живорожденные смогли бы спасти свою праматерь, свою оставленную планету, возродить марсианскую цивилизацию... Пока Лия поднималась по ступенькам, чувство неуверенности снова просочилось тонкой леденящей струйкой из глубины души, и тут же лихорадочно забилась мысль: «Может ли всего от двоихживорожденных начаться новое человечество, в буквальном смысле новое?» И снова,
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw