граничники гордятся подвигом Виктора, клянутся и впредь бдительно и надёжно охранять мирный труд советского народа от происков наших врагов. Спасибо, дорогая, что воспитала в сыне высокие качества патриота Отчизны». Подполковник А.Д. Константинов Телефонный звонок, будто вой сирены, гулкий, требовательный, но парторг совхоза Федосков Михаил Степанович спал сном уставшего после обычных, но нелёгких забот человека и никак не мог заставить себя проснуться. А телефон звонил, нетерпеливо захлебываясь. ИМихаил Степанович ещё в полусне почувствовал что-то недоброе. «Звонит, будто стонет», - подумал он про себя и взял трубку. На другом конце провода плакала какая-то женщина, но он никак не мог понять, что она говорит. А по проводам бежали, торопя друг друга, жестокие в своей реальности слова: «На границе... Погиб...». Федосков окончательно проснулся и, ещё не веря чёрной трубке, принесшей чёрное известие, желая развеять охватившую его тревогу, закричал во всю мощь своего голоса: «Перестаньте же вы реветь! Кто погиб? Почему? И что вообще случилось? Прочитайте внятно текст телеграммы...» Радио и газеты ещё не успели сообщить о провокации на советско-китайской границе, и село, спокойное как века, досыпало свой предрассветный сон. Это уже потом оно забьётся в лихорадке негодования вероломством врага, сочувствия и гордости за тех, кто кровью, своей жизнью отстоял нашу священную землю. Люди, словно бы незримо сомкнули свои ряды, и, ещё не зная рост врага, обуздав свои тревоги и сомнения, сами стали ростом выше. Но это уже было утром, а в половине третьего ночи о печальных событиях на острове Даманский и о гибели Виктора Коржукова в Бейском овцесовхозе знал один человек. Он, прошедший всю Великую Отечественную войну, никак не мог до конца поверить в правдивость этого опустошающего душу известия. Размышляя, как такое могло случиться, пытался представить, как это было. Перед глазами вставало поле боя тех лет. Кажется, он даже явно услышал пулемётную тарабарщину и треск автоматной очереди за спиной. И почувствовал, как из-под ног ускользает земля, берёзы вокруг него закружились в бешеном хороводе, а небо спускалось все ниже и ниже, как будто хотело накрыть его облачным одеялом... Потом он очнулся. Грохот разрывающихся бомб и снарядов, лязг железа - громче жуткого грома. А земля заметалась, вздыбилась от обилия ран, боли, и, казалось, ещё один выстрел, и она взбрыкнет, понесёт, как лошадь, и сбросит со своей взмыленной спины за то, что нарушили её незыблемый покой, изрыли и напоили её кровью. Михаил Степанович вспоминал про всё это, и ему вдруг почудилось, что посреди всей этой бездушной кутерьмы он отчётливо увидел знакомого человека. В распахнутом полушубке, как всегда немного бесшабашный, с незлобивой решительностью в глазах Виктор Коржуков легко и пружинисто шагал мимо каких-то разрушенных танков, орудий. Снова автоматная очередь... Виктор удивленно повернулся туда, откуда стреляли, и осторожно опустился на колени, потом упал лицом к земле, будто хотел поцеловать ее. Видение это тут же исчезло, но перед глазами всё ещё стоял Виктор, его улыбчивое, с чуть заметными веснушками лицо, Виктор, которого Михаил Степанович учил радиоделу, который мог не спать сутки, пока не разберёт сложную схему, пока не отремонтирует принесённый кем-то приёмник. Виктор, который гонял мотоцикл на сумасшедшей скорости по полям, чтобы предупредить ребят о предстоящем занятии в спортивной секции, которой он руководил. И Федоскову вопреки логике и здравому смыслу казалось, что Виктор не мог погибнуть на поле боя. «Как же он, сильный, бесстрашный, покорился пуле?» - спрашивал он себя. Ему представлялось, что стреляли в него из-за угла. Враг коварный, но трусливый спрятался где-нибудь за деревом, за бугорком и, увидев его озорное, свободное лицо, выстрелил от страха... Как медленно тянется время. Часы стучат размеренно и равнодушно. Всё ещё неодетый Федосков сидел у телефона, устроив тяжелую согнутую руку на голове, будто защищался от чего-то. Состояние оцепенения прошло, и он думал, что предпринять, как сообщить матери Виктора - Полине Степановне эту страшную весть. Надо было с кем- то посоветоваться. Он позвонил директору школы Василию Ивановичу Болычеву. Потом они вместе сказали брату Виктора - Володе, потом ходили из дома в дом. Придут к Федосковым, посидят немного, но не сидится-им, и разговоры не идут. Тесно что-то в доме, даже комнаты вроде меньше стали. Тесно в доме горю. Идут все вместе к Болыче- вым, потом к Володе, в контору, потом опять к Федосковым. Вспоминают о Викторе. Память вытягивает из своих кладовых случен, события, непосредственным участником которых был Виктор. Говорят они о нем как о живом. Сердце ещё не может поверить, примириться с утратой.
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw