срочно строить бараки для раненых, а для себя - землянки. Первое время все это ложилось на наши хрупкие плечи. В дальнейшем большую помощь оказывали выздоравливающие раненые (были случаи, когда нас привозили вообще на пустое место или в лес без всяких строений). В таких условиях мы и выхаживали раненых: стирали бинты, кипятили инструменты на небольшой железной печурке, стерилизовали материал в походном автоклаве (температуру в нем поддерживали с помощью примуса). Перевязки часто приходилось делать не в перевязочной, а ходить из дома в дом. Мне сколотили ящик, в который я ставила нужные растворы, мази, банку с инструментами и бикс со стерильным материалом. И я одна, без хирурга, делала перевязки и записывала в истории болезни состояние ран. Нас часто обстреливали, бывало, и бомбили. На станции Ефимовская одна из бомб попала прямо в четвертое отделение госпиталя. Оно располагалось в уцелевшем двухэтажном деревянном доме. Возник страшный пожар. Семь раненых погибло, а врач и сестра получили тяжелые ранения. И такое случалось не один раз. За время войны наш госпиталь менял место дислокации 22 раза, правда, разворачивались не всегда. И когда на фронте наступало затишье, у нас проходили занятия по политике и медицине. Занимались и художественной самодеятельностью: пели, танцевали, читали стихи. Всеобщим нашим любимцем был сын главного хирурга, которого удалось вывезти из Ленинграда по Дороге жизни через Ладожское озеро. Он хорошо играл на баяне и с удовольствием аккомпанировал мне. Чаще всего меня почему-то просили хором: «Валенька, Валенька, спой-ка нам про валенки!» И я пела. Пела и другие песни. И, признаться, была очень тронута, когда уже немолодой раненый узбек сказал мне: «Приезжай, дочка, после войны к нам в Ташкент! Я тебе всех своих 17 детей покажу!...» У нас в госпитале были хорошие руководители - высокопрофессиональные, требовательные, но справедливые. Начальник - Александр Филиппович Екин, замполит - Константин Иванович Жаковидиков, главный хирург - Федор Федорович Сивенко. Благодаря им и коллектив у нас сложился дружный, ответственный. И главное - он к концу войны сохранился почти в полном составе. Но война эта была еще впереди. Однажды мне пришлось сопровождать группу из десяти выздоровевших бойцов до станции Тихвин. Там как раз ожидалась большая военная операция. Меня вместе с бойцами посадили в теплушку, дали пистолет и строго наказали: «Смотри, чтобы они у тебя не разбежались!» Я должна была сдать их коменданту. Но до Тихвина мы не доехали. Там уже были немцы. Комендант встретил нас на окраине Тихвина и принял бойцов. Потом посмотрел на меня и решительно сказал: «Давай-ка, девонька, быстрее в свою часть, а то здесь с минуты на минуту будет жарко!» И меня быстро отправили на паровозе обратно в госпиталь. Когда мы с бойцами ехали в теплушке, я с ними не разговаривала и только глазами пересчитывала, все ли на месте. Теперь я бы их как-то подбодрила, 2 0 2 ^лиСѵОЛДАТЬІгПОБЕДЬІшіІ^^вР^^™
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw