М У С Я САФРОНОВА МАРИЯ ИВАНОВНА «М и л ы е д е в о ч ки ! Ч у д ны е д е в о ч ки ! К а к ж е м н е в а с н е л ю б и т ь ? ! В б е л ом х а л ат и ке , В б е л о й к о сы н о ч к е - Г эт о вы ѳ р а д о ст и ж и з н и з а б ы т ь . . .» Вера Яворская «Наша Муся идёт», - с радостью говорили раненые в госпитале. «Откуда вы знаете, что это я?» - спрашивала, улыбаясь, вошедшая в палату молоденькая медсестра. «Обувка выдаёт: шлёп-шлёп, шлёп-шлёп», - отвечали они. (И правда, резиновые тапочки ей были явно велики). Муся - это Маша Сафронова. На снимке она в центре. Слева от нее Дуся, справа Таня, а за нею Соня - сестры эвакогоспиталя № 1782, который находился в годы войны в здании педучилища, учительского института и первой школы. Его начальником был Александр Михайлович Вильянский. Маше шел тогда восемнадцатый. Семьдесят лет прошло, подзабылись немножко имена и фамилии, но то, что довелось пережить, - в памяти и в сердце до сих пор. «Раненые поступали тяжелые, - рассказывает Мария Ивановна. - Всеми силами мы старались выходить их. Нелегко было нам, девчонкам, носить их сэтажа на этаж или из педучилища в первую школу, где находилась центральная операционная. Многих раненых спас тогда хирург Федор Александрович Гергенредер. Помогала ему старшая операционная сестра Вера Ивановна Сахарова. Помнит Мария Ивановна и Веру Николаевну Яворскую - жизнерадостную 76-летнюю старушку, эвакуированную из Ленинграда. Ее маленькая, сухонькая фигурка так и сновала от одной кровати к другой. А еще она придумывала стихи. Когда у Маши заболел зуб и пришлось завязать щеку теплым платком, Вера Николаевна шутила: «Муся больна, но себя забывает. Ее мысль далеко -у постели бойца. Как Миша, как Саша, как Паша Осмолов, как тихий и скромный Попов?» У Паши не было пяти ребер и ноги. Он всегда просил, чтобы его перевязывала Муся. Попов - бывший замполит, тоже с тяжелым ранением. Когда Маша делала перевязки, раненые ухитрялись в карман ее халата незаметно опустить записочку с признанием. Высокая, стройная, голубоглазая сестричка была многим по душе. Петя Клепаное, летчик, поправившись, долго писал ей с фронта. Довелось им потом, в сорок четвертом, встретиться в Харькове, но, видно, 408 ^ІижСОЛДАТЫіПОБЕДЫияЯ^^^^^
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw