Потерь, конечно, очень много было, особенно когда шли на прорыв фронта. Первое время есть даже не мог, столько смертей было кругом. Дадут ночью пополнение, даже фамилии друг друга иной раз не знаешь, а утром глядишь, пополнения как не бывало: все перебиты. Потом Яков Васильевич был прикомандирован к разведроте. Ожидался выход наших разведчиков с «языком» через линию фронта. Рота получила задание обеспечить их выход, приняв огонь на себя. Четыре ночи выходили на нейтральную полосу, прикидывая возможное место выхода разведчиков. До немецких окопов на сто метров подползли в маскхалатах, автоматы также забинтовывали, следы заметали ветками, иначе не скроешься при свете ракет и прожекторов. И лишь на пятую ночь разведчики сумели пройти через линию фронта с боем. Видимо, «язык» был очень важный, что немецкая артиллерия открыла шквальный огонь и в течение получаса не прекращала его. Возвращаться к своим под таким огнем означало верную гибель, и Яков Васильевич приказал ползти вперед, в немецкие окопы. Переждав артобстрел, поползли обратно. Зато все вернулись живыми, и «язык», оказавшийся крупным немецким офицером, был доставлен целым и невредимым. В другой раз, во время разведки боем, Якова Васильевича ранило в руку. Это сейчас после такого ранения провалялся бы долго в больнице, а тогда перевязали в санроте - и дальше воевать. Рука опухла, передвигаться ползком туго было, но приходилось терпеть. Под Витебском, недалеко от одной деревушки, утром тяжело ранило: пулеметной очередью прямо в чашечку колена. Терпя адскую боль, с трудом дополз до подбитого танка и потерял сознание. Стоило пошевелиться, как нестерпимая боль пронзила током. Нужно было выбирать: либо остаться лежать здесь и в конце концов умереть от раны или холода, либо ползти, правда, неизвестно куда. Где наши: ушли вперед или отступили? Кругом стояла полная тишина. И в этой тишине вдруг слышит: идут двое. Не понять: немцы или свои. На всякий случай приготовил гранату, зажав в руке, крикнул: «Помогите раненому!» И услышал в ответ такие родные, близкие, русские слова: «Где ты?» Это были наши. Оказывается, отступили в лес, а ночью отправили подобрать раненых. Пока донесли до санроты, снова терял сознание. Потом в санбат, оттуда в госпиталь, и пошла жизнь по госпиталям: станция Лиозно, Смоленск, Иваново, Мариинск. Хирург, делавший операцию, сказал: «Тебе повезло, паренек, что быстро на операцию доставили и что артерия не повреждена, а то бы истек кровью». Так Яков Васильевич вернулся в 1944 году домой, пусть на костылях, но живой. А награда - орден Отечественной войны I степени - нашла его уже после войны. А потом вторая награда-орден Отечественной войны II степени. «Мало пришлось повоевать, - говорит Яков Васильевич, - в пехоте человек долго не повоюет. Это теперь, который уже раз прокручивая в памяти все до мельчайших подробностей, думаешь: надо было по-другому сделать, тогда, может, и не ранило бы. А тогда... какой у нас опыт у 18-летних парнишек». 428
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw