АКИНИН МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ А ПАРНЮ БЫЛО ТОЛЬКО ДВАДЦАТЬ На улице Рабочей в поселке Усть-Абакан среди прочих строений радует глаз аккуратный домик с елочкой. Над входной калиткой табличка: «Усадьба образцового порядка». Здесь живет семья инвалида войны Михаила Александровича Акинина, лишившегося на фронте обеих ног. В армию он ушел из шахтерского Черногорска и служил на Дальнем Востоке. За два месяца до начала войны часть, где он служил рядовым, перебросили под Ленинград. О приближении войны Михаил слышал, но верить в это не хотелось. Был молод, мечтал вернуться в родные края целым и невредимым. Часть стояла на окраине города, занимала большие казармы. Каждый день шли учения, приходилось рыть окопы, изучать материальную часть оружия, накапливать солдатскую мудрость. И вот грянула война...Их вывезли за город, где строились укрепления, оборонительные валы. Расположились, ждали встречи с врагом. Ребята были молодые, и думалось им, что этого нахального германца они остановят и разобьют одним махом, опрокинут без всякой сложности. В конце ноября сорок первого часть, где служил Акинин, рассредоточилась, закрепилась на позиции. - Ну, думали, шарахнем фрица по всем статьям, - рассказывает Михаил Алексеевич. - А были-то у нас автоматы, а у кого и винтовки да несколько гранат. А немец уже окопался, залез в землю - не достать. Ночью переходили через Неву, лед на ней был в пробоинах и воронках. Меня угораздило попасть в одну из них. Ноги промокли, окоченели. Было холодно, градусов под тридцать. Когда добрались до места, ноги уже ничего не чувствовали. Обогреться было негде, костра не разведешь. Немец-то был вот он - рядом. Каждый наш шаг держал на прицеле, сыпал из миномета, как картошкой. Головы было не поднять, стрельнешь раз-другой и снова на снег, голову в воротник шинели. Ждешь, когда засвистит, завоет мина. Жуткое дело, страху пришлось натерпеться по горло... При очередном обстреле лежал в какой-то низинке, ноги уже окончательно онемели, были чужими. А немец поливал без передышки. Кругом грохот, столбы грязи и снега. Лежал Михаил и думал: хотя бы перелет, хотя бы недолет. Мгновения какие-то, а вся короткая жизнь успела пройти перед ним, как кадры киноленты. Очередной взрыв раздался совсем рядом, метрах в двух-трех. И боли особой не почувствовал, а понял: зацепило. Подняться не было сил. Он плотнее прижался к стылой земле и ждал, когда ухнет очередной взрыв. А потом сознание покинуло его. Очнулся только во время переправы через Неву. - Я и не догадывался даже , что предпримут врачи, - говорил Михаил Александрович. - Одну ногу предложили отнять сразу. Жалко мне, отговаривался всячески. Но хирург попался очень хороший, большой души человек - Наум Захарович Стыскин. Долго он со мной беседовал, уговаривал, требовал согласия на операцию. Ничего не оставалось делать, с врачами особо не поспоришь. Решился. Отрезали ногу. А потом и другую.
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw