На фронте все стремились попасть в свою часть. Не потому, что так сильно в бой хотелось, а потому что там твои друзья, и в трудную минуту тебе помогут. Если ранят, то вынесут из боя, а если убьют, то хоть глаза тебе закроют, похоронят по-человечески, а не оставят «без вести пропавшим». Без вести пропавшими все боялись остаться: уж лучше погибнуть. Потому что, если погиб солдат, то семье погибшего пенсию в тылу платили, а у кого «без вести» - тем нет. Я сиротой рос, поэтому смерти сильно не боялся тоже, поэтому на войне был бесшабашный. Так вот, вышли на берег Днепра после двухмесячного летнего наступления от юга Курской дуги через город Пирятин. За удачный захват этого города нашей дивизии присвоили наименование Пирятинская. Все уже выдохлись, солдаты устали. Два месяца движения! От Белгорода через Пирятин и до Днепра по прямой 450 километров, а мы столько напетляли: то охват противника, а то отступление. Их генералы тоже неглупые, воевать-то немец хорошо умел, так что вся тыща с лишним километров наберется! Вышли мы к Днепру, а нам командование ставит новую задачу: с ходу форсировать реку, пока противник не успел построить сплошную линию обороны и не закрепился как следует. Днепр широкий, 700-800 метров будет. Двинулись мы с ходу форсировать, а река поворот делает, и намыло там отмель - бежать по воде метров пятьдесят, а на самом изгибе, на берегу, стоит у немцев станковый пулемет. Ночью передовая группа на лодках и на чем придется подручном поплыла, а немец почти из одного пулемета всю группу там на реке и положил. Наш разведывательный взвод тогда еще не пытался переправляться. Шума большого поднимать нельзя было, чтобы противник не разгадал, что мы серьезно намерены форсировать реку и захватить плацдарм на том берегу. Днем наш разведвзвод построили и поставили задачу: скрытно переправиться и уничтожить пулемет противника, вступить в огневой контакт, чем отвлечь противника от переправы основной группы. Задача задачей, а кому охота на смерть первым идти? Пошел командир вдоль строя, спрашивает, нет ли добровольцев. Я в строю по росту самый последний. Дошел он до меня и стоит. Все молчат, и я молчу, а он смотрит на меня. Ну, тогда я и говорю, что я пойду. Всем взводом обсудили задачу. Попускали по реке ящики из-под снарядов, узнать, как течение на мыс выходит, чтобы наши лодки без шума приплыли, и решили сплавляться вниз на лодке. Я говорю: «Пловец я никудышный, на плотике меня издалека видно будет. Давайте я с конем переправлюсь?». Кони наши умные, к разведке привычные, стараются, как и мы, не шуметь, и над водой почти не видно, только две головы и плотик с оружием. Договорились, что минут через пятнадцать после меня и наш взвод поплывет. Поплыли мы с конем вниз по течению, и вынесло меня, как и рассчитывали, на мыс, прямо на пулемет. Конь мой хватил копытами дно и давай к берегу из воды выходить. Я от коня отцепился и отплыл с оружием немного вниз по течению, и тоже к берегу. Немцы у пулемета всполошились, ну давай в моего коня из пулемета стрелять. Конь - животное большое, на отмели бьется в судорогах, а они его из пулемета расстреливают. Пока они конем занимались, я подкрался снизу к пулемету и закинул две гранаты в пулеметный окоп. Немцы открыли шальную стрельбу из других мест. А пулемет надо мной молчит, сам я лежу под берегом. Задачу, мне поставленную, выполнил и осматриваюсь, где противник, слушаю, откуда и из чего стреляют.
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw