Под Льговом нам удалось сбить шесть немецких самолетов. Один из них приземлился на стадионе. Весь город сбежался, чтобы увидеть немецкого летчика. За этот сбитый самолет я получил первую награду - медаль «За боевые заслуги». Но Льгов и Курск все же пришлось сдать. Наступили холода. Немцы не привыкли к ним. Да и нам было нелегко. Спать приходилось в окопах и землянках. Теплой одежды еще не было. Донимали вши. Бывало, поставят палатку, дадут котелок теплой воды, и ты должен вымыться. Но нытиков не было. Весь сорок второй шли тяжелые оборонительные бои. Мы были в это время на Дону. Очень переживали за Сталинград. И когда это сражение закончилось нашей победой, мы воспряли духом. Однако, все понимали, что немцы могут окружить и уничтожить наши войска на образовавшейся Орловско-Курской дуге, и тогда путь на Москву будет открыт. Поэтому операцию по разгрому фашистских войск на этом участке советское командование готовило очень тщательно. Нашу батарею передали в 615-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, который должен был охранять от налетов фашистской авиации штаб командующего Центральным фронтом Рокоссовского. Константин Константинович Рокоссовский был очень требовательным, быстро навел порядок в войсках. Среди солдат и офицеров он пользовался огромным авторитетом. В батарее все знали, что у нас с командующим одинаковые имена, и частенько называли меня тезкой Рокоссовского, Накануне своего наступления немцы сбрасывали на нас тысячи листовок. Одна из них начиналась так: «Немецкому командованию известно, что рокоссовские головорезы дислоцируются на Курской дуге...» Наступление немцев началось 5 июля. Сдерживать их натиск было очень тяжело. Особенно первую неделю. 7 июля мы находились на передовой в районе Петровского хутора. Но штаб командующего фронтом постоянно менял свое месторасположение. Приходилось перемещаться и нам. Правда, пушки теперь перевозили американские «студебеккеры». На Курской дуге мы сбили семь самолетов. Боевой дух у нас был очень высок. Ведь мы воевали за свое Отечество. И всех нас сроднило испытанное в боях крепкое фронтовое братство. Поэтому мы победили и в Сталинградском, и в Курском сражениях. Курская земля памятна мне еще и тем, что здесь я научился играть - сначала на гармони, потом на баяне. Гармошку мне подарила одна бабушка в Ливнах, а баян предложили танкисты за котелок спирта. Под этот аккомпанемент мы и пели. Особенно брала за душу «Землянка». Мне сразу вспоминался родительский дом, а тем, кто постарше - жены и дети. Мы с большим нетерпением ждали от них писем. На своих солдатских треугольниках мы указывали только номер полевой почты. А мне хотелось, чтобы родные узнали, где мы находимся. А были мы в это время уже в Белоруссии, Я попросил женщину из небольшого городка Овруч, чтобы она отправила мое письмо и подписала свой адрес. И что вы думаете? Мой тринадцатилетний брат Павел, работавший на военном заводе, убежал из дома, спрятался в железнодорожном составе, который вез танки в Белоруссию, потом показал мое письмо танкистам и уговорил их не выдавать его. Но когда он добрался до Овруча, меня там уже не было. И Павел вернулся
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw