МУРАВЬЕВ МИХАИЛ КОНСТАНТИНОВИЧ Почти на каждое поколение россиян выпала война. Кто-то пережил гражданскую, кто-то дрался в Испании и на Халхин-Голе, некоторые побывали в Индокитае или даже в Африке, а те, кто уцелел в Афганистане, до сих пор видят во сне огонь и кровь. Вот и наши дни пропитались порохом Чечни, вот и нынешние матери надели траурные одежды. Но сколько бы локальных конфликтов не числилось в российском активе, ни один из них не оставил такого глубокого следа, который пропахала в истории страны и в человеческих судьбах Великая Отечественная война. Одна из миллионов судеб - судьба Михаила Константиновича Муравьева. Он встретил этот ад в 34-летнем возрасте. Теперь ему 93 года, но он помнит все, что выпало на его долю. - Было очень тяжело, особенно первые месяцы. Вооружение было недостаточное, да и врасплох нас немец застал. В нашу часть артиллеристов перевели: их в баню, на помывку, а орудийные механизмы разобрали для чистки. А утром - авианалет, взрывы, паника. Всё бомбами перемесили. Было тяжело и физически, и морально. Постоянно приходилось отступать, а гитлеровцы всё наседали. Противник превосходил советские войска во много раз и по оснащенности, и по огневой мощи, а после длительного отступления, обескровившего наши части, еще и по численности. - Несколько раз нам приходилось выбираться из окружения. Немцы всё время старались обойти нас с флангов и оказаться впереди. Техники у них было много, и если надо было прочёсывать лес, они посылали самолеты и бомбили. Много наших ребят погибло во время этого отступления. Плохое снабжение оружием и продовольствием, гибель товарищей - вот что видел Михаил Константинович в те месяцы, когда воевал на Юго-Западном и Южном фронтах. Первый раз он был ранен еще в июле 41-го, после чего пролежал в госпитале 27 дней. Даже не выздоровев окончательно, он вернулся в строй, а в районе Кривого Рога в очередной раз попал в окружение и вместе с остатками части проплутал по топким лиманам 20 дней. - Когда вышли из окружения, я узнал, что меня в погибшие записали. К тому времени немец выдохся. Он ведь на быстроту свою рассчитывал, на технику да на оружие. Тут нечего сказать: когда нас в очередной раз переформировали, в поддержку мы получили всего три миномета и несколько танкеток. В 42-м году стало получше. Нам начали подвозить и оружие, и боеприпасы. Как-то раз разведка сообщила, что в соседней деревушке расположился немецкий штаб. На позиции подогнали «Катюши», дали три очереди - и следа от деревушки не осталось. Блиц-криг германской армии сорвался, и произошло это потому, что геройство почти безоружных, едва одетых русских солдат было ни с чем не сравнимо. Зачастую у них оставались только штыки и приклады, и когда они шли против автоматов и гранат, вражеская пехота содрогалась от ужаса. - Однажды нас послали на уничтожение переправы, которую строили немецкие саперы. Мы шли по камышам несколько километров по пояс в ледяной воде, и когда набросились на них, они даже винтовки схватить не успели, с топорами нас встретили. А в рукопашной человек стервенеет: либо ты врага, либо враг тебя. Ударил
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw