127 наших недругов о том, что температура в Подмосковье зимой 1941-1942 годов достигала минусовых отметок в 52 градуса по Цельсию, не выдерживают никакой критики. Прежде всего потому, что в ноябре 1941-го абсолютный минимум температуры под Москвой не превышал 18—25 градусов мороза. В декабре же 1941 года, когда под Москвой и началось советское наступление, абсолютный максимум в отдельные дни достигал минус 31 градуса по Цельсию, а среднемесячная температура была на уровне 14-15 градусов ниже нуля. Поэтому ничего удивительного в том, что свои поражения наши противники валили на плохие русские дороги да еще на происки «русского генерала Мороза», который почему-то всегда становился на нашу сторону. Так было в далеком 1812-м, так же стало и в 1941-м... Мне запомнилось, с какой завистью смотрели пленные фашисты на наше добротное зимнее обмундирование: полушубки из овчины, ватные телогрейки и брюки, валенки. Хорошо помню такой случай: в промерзшем деревенском сарае - большая группа пленных немцев, человек 30, голодные, продрогшие и беспомощные. Один из немцев, еще совсем молоденький, того же возраста, что и большинство из нас, советских солдат, сидит на соломе, поджав под себя ноги, и плачет, растирает грязными руками слезы по грязному же лицу и бормочет, показывая пальцем в разные стороны: «Дорт рус. дорт рус, капут дойч зольдат» («Там русский, там русский, везде смерть немецкому солдату»). Советские солдаты с удовольствием наблюдали эту картину - униженных и жалких немецких пленных. Признаюсь честно, жалости к ним тогда совершенно не испытывал Мы знали об их варварстве не только из печати, но и своими собственными глазами видели, какие зверства творили они над жителями освобожденных нами деревень и сел Подмосковья. Через две недели после начала наступления наш батальон серьезно поредел в боях, поэтому нас остановили, а затем и вовсе вывели в тыл. Появилась возможность перевести дух. Но вместе с тем на душе солдат было тревожно и странно: войска наступают на запад, а мы идем в тыл. Почему? Никто не объяснял причины. В таких случаях начинает действовать солдатская мудрость. Кому-то из бойцов пришла в голову мысль о том, что, возможно, где-то на соседних участках советско-германского фронта сложилась трудная обстановка, вот и бросают нас, лыжников, на новое направление, как наиболее подвижную среди пехотинцев часть. С наступлением темноты мы вышли к одной из небольших железнодорожных станций близ Москвы. Тут нас посадили в теплушки, и мы вновь двинулись в неизвестность В глазах бойцов застыл немой вопрос: куда же нас повезут?
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw