Ценой огромных потерь Северо-Западному фронту удалось эту задачу выполнить. Помимо обычных полевых войск здесь сражалось и несколько морских бригад с Дальнего Востока. Матросов в их черных бушлатах и шинелях немцы называли «черная смерть». Проходило четыре-пять дней, и от полнокровной стрелковой бригады оставалось в живых несколько человек, которые на двух-трех санях уезжали в тыл. Стрелковые дивизии в этих боях за одну-две недели теряли убитыми и ранеными до 80 процентов своего состава. Вслед за нами сюда прибыли еще два батальона лыжников-сибиряков Наш батальон занял исходный рубеж в сосновом лесу, неподалеку от переднего края До нашего прихода на передовую 64-я стрелковая бригада морских пехотинцев-тихо- океанцев, переброшенная под Москву с Дальнего Востока, предпринимала здесь несколько попыток лобовых атак, пытаясь прорвать хорошо укрепленную оборону противника, но безуспешно. Моряки в тех боях были обескровлены и понесли большие потери, их наступление выдохлось. Тогда командование решило передать этот участок обороны лыжникам-си- бирякам. Мы расположились в землянках морских пехотинцев: в мерзлом грунте выдолблены небольшие ямы, примерно полтора на полтора метра и глубиной около метра. Сверху - легонький накат из тоненьких жердей. Лаз в землянку прикрывался плащ-палаткой, на полу - еловые ветки. В такую землянку вмещалось не более четырех человек. Они могли находиться там только в лежачем положении, с поджатыми коленями, так как вытянуться во весь рост здесь не представлялось возможным. Забираемся в эту землянку, плотно прижимаемся друг к другу, как кильки в банке, смертельно уставшие - моментально засыпаем. Позднее я не раз с блаженством вспоминал огромные и холодные землянки-капониры военных лагерей под Казанью, в которых нас накануне готовили к боям. Не зря говорят, что все познается в сравнении. Валенки и рукавицы наши постоянно были сырыми, поэтому руки и ноги на морозе быстро начинали коченеть. Чтобы согреться, нужно было выбраться из своей норки-землянки, попрыгать, похлопать по бокам руками - и опять в землянку, чтобы вздремнуть 15-20 минут. Однажды крепко заснул и не почувствовал, как у меня начали коченеть ноги. И вдруг как будто кто-то сильно-сильно толкнул меня в бок. Проснулся, и - о ужас! Пальцы одной ноги чувствую, а другой - нет, во сне обморозил ногу. Быстро вылезаю из своей конуры, начинаю двигаться, прыгать. Среди бодрствующих бойцов у землянки оказался мой помкомвзвода сержант Рябоконь. Шепотом, чтобы не привлекать к себе особого внимания, говорю ему: «Я, кажется, обморозил ногу». Усадил он меня в сторонке, снял с моей ноги валенок и начал быстро-быстро руками растирать мои пальцы ноги снегом. Через четыре-пять минут чувствую тепло и ощущаю прикосновение рук сержанта Потом начались сильное жжение и нестерпимая ломота, но это уже были мелочи. Я быстро вышел из оцепенения, ведь меня буквально сломила сама мысль о том, что могу быть обвинен в членовредительстве и предстану перед военным трибуналом как симулянт. Такое на фронте случалось и, как правило, заканчивалось для таких вот бедолаг вроде меня довольно трагически - показательный расстрел перед строем подразделения или направление в штрафную роту... И стало жалко уже не столько себя - ведь мне на фронте все равно рано или поздно погибать, - сколько своих находящихся в далеком тылу родственников. Ведь
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw