в случае чего мой позор ляжет и на их голову. И вот когда почувствовал, что пальцы ног живы, меня охватил какой-то неописуемый восторг Мысли были примерно такие: «Ура! Спасен! Я еще повоюю и покажу, на что способен!» Конечно, этот восторг протекал скрытно для моего окружения, но это было что-то необыкновенное, будто заново родился. Из этого случая я извлек для себя очень полезный урок. Четыре зимы провел в пехоте на фронте, Были на передовой и экстремальные условия, но я не позволил себе больше ни разу бесконтрольно заснуть на морозе. К сожалению, мои сослуживцы по батальону повторили в этих тяжелых боях судьбу своих предшественников - морских пехотинцев-тихоокеанцев: много раз поротно и побатальонно пытались атаковать оборону противника, но всякий раз вынуждены были под шквальным огнем врага откатываться назад. Наши атаки захлебывались под напором хорошо укрепившегося на позициях и пристрелявшего каждый квадратный метр разделявшего нас пространства противника. Еще тогда мне, обычному рядовому-красноармейцу, было понятно, что такие вот наши атаки противника в лоб - малым числом и без хорошей огневой поддержки артиллерии и минометов - бессмысленны. Но воинскому начальству было виднее, ему было не до сантиментов о добре и зле. Ныне, когда я прочел немало литературы о войне, в том числе воспоминания известных советских военачальников о боях под Старой Руссой, доподлинно узнал и о наших больших потерях на этом участке советско-германского фронта. Отмечу, что этот период был одним из самых тяжелых в моей фронтовой жизни. Батальон наш в этих боях оказался сильно потрепан. В моем взводе выбыло около 20 человек, в том числе 15 бойцов - убитыми. Я потерял в этих боях одного из самых близких фронтовых друзей - Володю Барышникова. Произошло это так. Ночью все окрестности завалило полуметровым свежим снегом. Мы рядом с Володей шли по глубокому снегу в свою очередную, шестую по счету, атаку на позиции немцев. Бежать в атаку у нас, измотанных предыдущими боями, сил уже не было. Поэтому мы как могли, чуть ли не по пояс в снегу, шли в направлении вражеских позиций. Пуля попала ему в голову и сразила моего товарища наповал, С наступлением темноты, когда бой затих, мы выносили своих убитых с поля боя. Я знал, где остался лежать Володя, и сам лично вынес его на плащ-палатке к большой воронке, в которой была устроена братская могила. Мы как могли похоронили погибших в бою в мерзлой русской земле. На этом кровопролитном участке советско-германского фронта наше подразделение лыжников-сибиряков находилось до апреля 1942 года. Затем уцелевшие остатки батальона перебросили еще южнее, в район города Холм, и уже оттуда направили на переформирование. Впереди нас ожидали еще три года войны. Воспоминания фронтовика Ивана Ананьевича Байкалова записал Сергей Байкалов, Абакан, газета «Хакасия» № 60 от 22.04.2021 г. Р. 5. Битва под Москвой длилась 6 месяцев и 20 дней. Она стала одним из решающих сражений Второй мировой войны.
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw