Я не понимал значения этого слова, но знал: когда осколки начинают сильно зудеть, отец берет большой круглый магнит, медленно водит им по руке или шее, и маленькие остренькие частицы металла, какие за вечер, какие - за неделю, вытягиваются из кожи. Когда я подрос, отец рассказал, почему и как взорвалась в его руке граната, и как лечил его ветеринарный врач с тунгусскими или монгольскими чертами лица. Тот приходил вечером, срывал присохшие повязки, чистил раны и мазал их из баночки мазью, составленной по древнему народному рецепту. А баночка та была взята из далекого дома, когда лошадиный доктор уезжал на войну. Почему мазью? Наверное, верил врач в родовой тысячелетний рецепт. Да и чем еще лечить, если обычный йод и порошок стрептоцида превратились в страшный дефицит, а чудодейственный американский пенициллин так дорог, что его не могут закупить у буржуев даже для лечения раненых генералов. Всего один раз упомянул батя про того фронтового Айболита, а я запомнил потому, что очень интересная была его фамилия - Катюбеев. Сложилась первая в жизни нелепая рифма: «Катю бей, лечи коней». Жив! И пытался выйти из окружения ...Через восемь лет после Сашкиного ранения, совершенно случайно, мне попалась на глаза страница из дневника старшего инструктора политотдела 24-й кавалерийской дивизии Андрея Высотина. В записи от 14 июля упоминался ветеринарный фельдшер Каттюбеев:
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw