Переправу через Днепр возводили ночью. Немцы отчаянно бомбили, но работы не прекращались. Нужно было быстрее переправить хоть один-два танка на подмогу нашим солдатам, переплывшим на плотах и резиновых лодках и занявшим небольшой плацдарм в прибрежных кустарниках севернее Киева. Однако немцы усилили огонь. То там, то здесь плоты с нашими солдатами взлетали в воздух. В переполненной кровью воде метались люди, плыли бревна, доски, вещевое снаряжение и оглушенная взрывами рыба. Раненые тут же тонули. Спасательных служб не было. Да и кто кого в такой адской мешанине мог спасти? На берегу тоже было много раненых. Но их можно было как-то перевязать, дотащить до медпункта или хотя бы до безопасного места. Я был просто поражен, когда увидел, как девушки-санитарки вместе со своими умными и верными помощниками-собаками перетаскивали раненых на плащ-палатках на расстояние почти 150 метров. Собаки от усталости высунули языки. Изо всех сил тащили такой груз по глубокому сыпучему песку, да еще под непрерывным огнем. И я подумал: «Таким собакам надо тоже памятник ставить. Ведь и они со всей собачьей возможностью сражаются за нашу Родину и приближают День Победы». Переплывать Днепр мне довелось вместе с 13 солдатами на большой резиновой лодке. Огонь противника был очень сильным. Рядом разрывались мины. Троих солдат ранило, лодка от пробоин начала тонуть. Сержант Николай Горб быстро снял сапоги, взял конец шпагатной бечевы, привязанной к лодке, и поплыл к берегу. Достав дно реки ногами, начал подтягивать лодку. Едва мы достигли берега, вновь разорвалась мина. Одного солдата убило, двоих ранило. Перебежками мы добрались до траншеи и спрятались в ней. В мокрой одежде ночью было очень холодно. Дрожь пронизывала до костей. Разжечь костер было нельзя. Немецкие самолеты не переставали бомбить. Наши летчики-истребители храбро прикрывали нас, но потери были большие. Под прикрытием темноты только третий паром благополучно дошел до правого берега. Доставил подкрепление и забрал раненых. Переправленные на плацдарм артиллерийские орудия открыли огонь. Через реку, вглубь фашистской обороны, понеслись реактивные снаряды «катюш». Заработали пулеметы и автоматы, пошли в ход гранаты. Бой разгорелся с новой силой. Плацдарм был расширен до 10 километров. Бои здесь продолжались около месяца. Киев 5 ноября я получил задание - срочно доставить пакет на командный пункт в отдельный батальон связи. Выехали мы с Сусловым Николаем на газике. Неожиданно в узком промежутке между траншеями наткнулись на противотанковую мину. От взрыва машину развернуло на 180 градусов, оторвало переднее колесо и дверку. Нас с Николаем тоже выбросило из машины. Опомнились мы в санитарной повозке, которая подобрала нас и везла в полевой госпиталь. Семь суток я ничего не слышал и не разговаривал. Это была третья контузия за время войны. Когда я вернулся в свою часть, товарищи рассказывали мне о боях за Киев, Ночь с 5 на 6 ноября была решающей. Все машины, танки, самоходки, транспортеры с зажженными фарами и включенными сиренами двигались на самой высокой скорости. Один танк хотел прорваться к центру города по трамвайной линии. И тут случилось непредвиденное - застряла гусеница. Фашисты начали стрелять по машине. Башню заклинило. Тогда немцы обложили танк соломой и подожгли. Но наши танкисты не
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw