тали мессеры, когда подошла другая рота, стало легче. Но опять поползли немецкие танки, за ними - пехота. Танков много, пехоты тьма, а гранат у полевцев уже мало, пэтээры броню не берут... Помогли «катюши». Сколько раз они выручали! Подобных эпизодов - не счесть. После одного из боев Полеву принесли документы и вещи убитого им немецкого офицера. В бою тот офицер запомнился лишь очками. А вот вещи убитого врезались в память навсегда. Пистолет, часы. Бумажник. Франц Краузе. «Пионер-батальон». Сапер, значит. Две фотокарточки. Краузе с женой, Краузе с детьми. Вот теми фотокарточками и запомнился немец советскому офицеру. Только с тех пор нет у Полева собственных семейных фотографий. На Курской дуге Полева трижды ранило: два осколочных обошлись медсанбатом, а третье, в бедро, оказалось тяжелым, пришлось полежать в госпитале. И все-таки это было настоящим везением, так как не один раз могло убить. К этому времени он был уже в звании лейтенанта. Командовал штурмовой ротой. Кто воевал, знает, что такое штурмовая рота. Пять взводов, в том числе взвод автоматчиков, пулеметный, минометный. Две еще сорокапятки придавались. Соответственными были и задачи: взять с ходу населенный пункт. Брали. Приказывали: форсировать реку, захватить плацдарм, закрепиться и удерживать этот плацдарм до подхода основных сил. Форсировали, захватывали, закреплялись и удерживали. Однажды рота, наступая на какую-то деревушку, напоролась на шквальный огонь. Прижал немец к земле, не поднять головы. Командир роты решил окапываться. Окопались. А вот в телефонной трубке безапелляционно-решительное: «Наступать!» Полев попытался объяснить ситуацию. Надо, сказал, сначала подавить огневые точки артиллерией. «Наступать!» Один из сержантов вызвался с группой бойцов попробовать подобраться к немецким пулеметам. Куда там! Только чуть высунулись - нескольких скосило. А в трубке: «Не слышу огня!» И Полев скомандовал: «Открыть огонь, но из окопов не высовываться». И телефонную трубку поднес к дулу ведущего стрельбу автомата. Утром подошла артиллерия, долбанула - и взяли ту деревушку почти без потерь. А если бы поднял по приказу роту? Всех бы уложил. А вот если бы разгадали наверху хитрость ротного? Трибунал! В январе 1944-го Полев опять был ранен. Рота получила задачу выбить противника из лесной посадки. Выдвинулись для атаки. Пошли. Полев заметил, что солдат подает сигнал: «Ложись!» Но продолжал идти. И поплатился. Собрался засунуть вальтер за пазуху, так удобней, когда приходится падать. Но успел только опустить руку, как получил сильный удар в грудь. Упал, потеряв сознание. Солдаты видели, как упал и остался недвижим ротный. Сообщили в штаб полка, что его убило. Но не убил старшего лейтенанта немецкий снайпер, а только ранил. Придя в сознание, он попытался ощупать спину, думая, что ранен навылет. Трудно было дышать, страшно болела грудь. Подполз лейтенант Петров, расстегнул шинель, задрал гимнастерку. Оказалось, спас Полева пистолет. Пуля снайпера попала в него, покорежилась и торчала в груди. Петров вытащил эту пулю, перевязал командира. Тем временем из штаба пришел заместитель по строевой майор Новиков. Немного отдышавшись, ротный дополз до майора. Доложил, что жив. Тот разругался, разматерился. «Старый ты, - кричит, - дурак, сколько тебе надо говорить, чтоб берегся!» А «старому дураку» было всего двадцать. Потом майор успокоился, достал трофейную фляжку со спиртным, налил Валентину и себе налил.
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw