КОСТИКОВА ЮЛИЯ МИХАЙЛОВНА ГОРДИМСЯ ВАМИ И РАВНЯЕМСЯ НА ВАС В 2020 году наш народ отмечает 75-летие Великой Победы, а вместе с очередным юбилеем - и вехи, отметившие трудный путь к окончанию В е л и к о й Отечественной войны. Одна из вех - поражающий воображение подви г ленинградцев, выдержавших самую страшную в истории блокаду. Юлия Михайловна - одна из трех ветеранов-блокадников, живущих в Сорске. Благодаря ее воспоминаниям о том страшном времени мы можем представить, какой ценой далось ленинградцам выживание в осажденном городе. В 1941 году, когда фашисты сомкнули кольцо блокады, ей было пять лет. Для ребенка, родившегося в прекрасном мирном городе, с младенчества окруженного добротой и заботой, война - катастрофа, переворачивающая все представления о жизни. За несколько месяцев прекрасный Питер, превосходящий по красоте многие европейские города, превратился в западню, где каждый день вместо соседних домов на улицах появлялись дымящиеся руины, вместо чаек в небе реяли самолеты с крестами, вместо нормальной еды выдавали скудную пайку. В детстве человеку нужно играть, учиться, расти - то есть жить полноценной детской жизнью. Дети Ленинграда не жили, а выживали. Далеко не всем удалось пережить блокаду, но Юлия назло фашистам, три года державшим город в осаде, выжила и здравствует доныне. А чтобы внуки и правнуки научились ценить и беречь мир и не допустили повторения истории, делится с ними воспоминаниями. Юлия Михайловна Костякова рассказала: - В начале войны я сильно болела, лежала в больнице. Видела, как приносили раненых - кровь, стоны, крики. Было страшно. Мама забрала меня из больницы последним трамваем, после этого общественный транспорт больше не ходил. На всю жизнь запомнился невероятно громкий, рвущий душу вой сирены - знак начала очередного налета немецких бомбардировщиков, и громовой мужской голос из черного репродуктора: «Воздушная тревога! Воздушная тревога!» Сирена воет, голос громыхает, люди бегут сломя голову в бомбоубежище. Там полутемно, тесно, душно, пахнет сырым бетоном и мочой. Люди набивались битком, сначала было шумно, потом в тревожном ожидании все, кроме маленьких детей, затихали. Потом начинают громыхать бомбы, иногда вдали, иногда совсем близко. Время тянется тревожно и долго. И вот все стихает. Что там наверху? Надолго ли передышка? Закончился налет или нет? Наконец мужской голос, уже другим тоном, сообщает: «Отбой воздушной тревоги!» Люди с облегчением расходятся, но иногда уже через час все повторяется снова. В некоторые дни тревога объявлялась пять, восемь, а то и десять раз. Мама рассказывала, что потом, привыкнув, люди уже не прятались в бомбоубежищах: кто-то от отчаянной храбрости, кто-то от того, что уже не было сил бежать. Голод делал свое дело - люди таяли на глазах, их с каждым днем становилось меньше. Голод - главное ощущение, которое вынесли из блокады дети Ленинграда. Даже те, кого эвакуировали зимой 1941-1942 годов, успели сполна испытать это острое, ни на минуту не проходящее чувство.
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw