250 т ^ а к С О Л Д А ^ Ы а П О Б Е Д Ь ! ^ — ^ гая, короткая жизнь, как лента черно-белой фотохроники, кадр за кадром пронеслась перед его угасающим взором. Было так осязаемо и точно, вплоть до мельчайших подробностей, будто все происходило только вчера. «Ну вот и все! Неужели конец?..» Очнулся от холода глубокой ночью, мелко и часто моросил промозглый дождик По характеру стрельбы Петр пытался определить, где же свои. Ползти солдат не мог - сдавливало грудь. Перебираясь маленькими шагами, он часто падал от адской боли. Автомат, патроны на поле боя оставлять было нельзя, а котелок, лопатку и другую амуницию можно было бы скинуть, но не было сил. От большой потери крови и от жуткой боли, раздирающей на части все тело, Петр снова теряет сознание. Над горизонтом занимался рассвет, когда он вновь открыл глаза. Какая неведомая сила подняла его с земли, он и сам не знает (думается, что неукротимая жажда жизни, осознание, что еще так мало прожито и сделано). Спотыкаясь, падая от невыносимой боли, он верно шел к цели. Вскоре услышал грубый, но такой родной окрик: «Стой, стрелять буду!» В глубоком обмороке, вместе с другими ранеными, на конной повозке его отправили в санчасть, где Петр был экстренно прооперирован профессиональными руками женщины-врача, что спасло Петру жизнь. П о с л е п р о в е д е н ны х в г о с п и т а л е Кисловодска шести месяцев был направлен в действующую армию. Однажды на рассвете рота, в составе которой находился Морозов, оказалась в окопах в густом лесу, где попала под мощный артобстрел. Грохот был такой страшной силы, что лопались барабанные перепонки. Несколько часов пришлось стоять по пояс в холодной грязной воде. Весь день шел липкий, пронизывающий до костей промозглый дождь. Когда грохот орудий стих, все замерли от увиденного: вместо густого лесного массива было чистое поле, лишь поваленные деревья и кустарники напоминали о том, что еще на рассвете лес жил своей жизнью. Затем был бой, тяжелый, кровопролитный, где рядом как подкошенные падали товарищи. Петр плечом к плечу шел с чернявым молодым парнишкой-узбеком, и тут прорвался немецкий танк, нужно было срочно окапываться. Кто успел, а кто нет, и адская машина стала буквально давить, месить окопы с людьми. Это были жуткие минуты. «Тигр» ушел, чуть позже его забросали гранатами. Когда опасность миновала, был дан приказ выбираться из траншей, и то, что увидел Петр, поразило, будто молнией. Его кучерявый товарищ с черными, как смоль, волосами стал совершенно седым (за мгновение человек пережил такое потрясение от гуляющей по головам смерти, что сразу постарел на пару десятков лет). В течение того дня семь раз ходили в атаку, каждый раз неся большие потери в живой силе и технике.
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw