362 ^ s sC O H flA T ib ls lilS E I fib fa d V ^ P B ^ K прямо у порога братик его руками и зубами вцепился в деревяшку да так и застыл в этой позе, закоченел уже... Очень жутко было... А с приходом тепла мы почти и не бывали дома - постоянно в поле. И спали, бывало, прямо в борозде. Как только встает солнышко, и мы поднимаемся. Женщины бегут управляться домой, ведь у каждой хозяйство, детки малые. А мы, дети, и пахали, и сеяли. Девочки на бычках пахали - одна погоняет, другая, постарше, ппуг держит. А ребята - на сеялках. Повариха приезжала один раз в день. Приготовит какую-нибудь затируху или кисель, вот и вся еда. Ну еще, может, из дома что-то передадут. Так ведь баночек с крышками тогда не было. Крынка, завязанная тряпочкой. И частенько, бывало, говорит повариха: «Сегодня твоя крыночка опрокинулась». А что ответишь? Только утрешься рукавом и со слезами пойдешь копать в поле корешки съедобные да щавель... Потом едешь на лошади, от усталости и голода укачаешься, задремлешь да упадешь. А лошадь стоит, никуда не уходит, ждет тебя... Но все равно выстояли! Полуголодные, оборванные, на износ работали. Как только выдавалась минута отдыха - тут же бежали на рыбалку. Пока ловим рыбу, наш дед-наставник уже разведет костерок и в котелке воду накипятит. Добавит всякую съедобную травку, щавеля, а мы карасей почистим, вот и уха готова на всю бригаду. Надо сказать, рыба тогда была - не то что сейчас. Три карася - и ведро полное! А бригада наша состояла из детей 10-13 лет В 14 лет ты уже большой, пора тебя на трактор сажать. А в 15 - совсем большой! Отправляли в ФЗО (фабрично-заводское обучение). Осенью хлеб жали. Девочки снопы вязали. А однажды такой хлеб хороший вырос, что сгребешь в кучку, с трудом свяжешь, а поднять девочки никак не могли, плакали. Так вот нас бригадир заставил помогать, пришлось нам подключаться к этой работе, Весной 1945 года засевали мы большое поле, осталось нашей бригаде 14 гектаров. И буквально перед обедом скачет нарочный, мальчонка лет семи-восьми, и кричит что-то еще издалека. Мы понять ничего не можем. Стащили его с лошади, посадили на мешки с зерном, а он руками взмахивает и продолжает повторять как заведенный: «Война, ура, победа! Война, ура, победа!» Потом председатель подъехал. Все как надо рассказал. И разрешил ради такого праздника нам два дня отдохнуть. Мол, площадь небольшая осталась, потом доделаете, успеете. Но как только он уехал, мы всей бригадой не сговариваясь на таком подъеме принялись за работу! И откуда только силы взялись! Женщины надели мешки с зерном и пошли сеять вручную, мы - на сеялках. И лошади резво пошли, как будто тоже почуяли всеобщее радостное настроение. И мы эти 14 гектаров до конца дня и доделали. Глаза моего собеседника то и дело наливаются слезами, а голос срывается... Нелегко ему даются эти воспоминания. Но так хочется сохранить для потомков эти страшные рассказы о былой войне, о тяготах
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw