В тетрадке лежал солдатский треугольничек. Это было единственное письмо фронтовика Сергея жене и дочери. Даже сейчас от письма шел неуловимый запах поля, пота и чего-то еще, чего Клава никак не могла объяснить. Сергей писал о том, как он любит свою «Лавочку», наказывал ей заботиться о матери и давал другие отцовские наставления. Положив треугольничек между страниц, Клава вернулась к дневнику. «13 января. Теперь мы с мамой не одни. У нас поселились Витя (7 лет) с Анечкой (3 года). Это я их пригласила, а мама не стала возражать. Их дом сгорел, а бабушка погибла во время пожара. С тех пор ходят по домам. Взять их к себе никто не мог, а мы взяли». «15 января. Сегодня Анечка назвала меня „няней"». «22 января. Вчера такое произошло! Мы - мама, Витя, Анечка и я - собирались уезжать. Упрашивали тетю Любу поехать с нами, но она отказалась. Все сели в поезд, и он тронулся, а меня вытеснили из вагона. А так как Витя держал меня за руку, то он оказался вместе со мной. Мы не смогли догнать... Мама так кричала! Мне даже показалось, что она хотела выпрыгнуть из вагона. Анечка уехала вместе с мамой. Я надеюсь, там, в тылу, вам будет хорошо и спокойно. Мамочка, я люблю тебя!» Последние слова были написаны крупным, размашистым почерком, а точка у восклицательного знака была поставлена с такой силой, что в бумаге образовалась дырочка. «29 января. В нашем доме поселилось еще двое детей: Вася и Миша, им больше шести лет». «4 марта. Нашу деревню все-таки захватили. Теперь всюду ходят вооруженные фрицы. Так страшно!» «9 марта. Дом превратился в приют для детей. Нас семеро (вместе со мной). Самый старший Витя, младшая - трехлетняя Настенька. Картошки почти не осталось, Нас подкармливает тетя Люба». «Тот же день.
RkJQdWJsaXNoZXIy MTE4NDIw